На параллельном форуме (ув. ПАНЦЕРа) я нашел приятнейшего собеседника — ув. Пыльцина (ну, это я всегда умел). Основной предмет наших дискуссий: археология, славяноведение, историческая генетика и т.п. проблемы.

Вот одна из моих реплик на тему славянства тушемлинско-банцеровской культуры:

На мой взгляд, все попытки "славянизировать" те или иные археологические культуры методологически неверны. И вот почему. Существует ужасающая дискретность в изучении археологических культур (и не только Восточной Европы). Т.е. – кого, в сущности, изучает славяновед? — славян (и только их, все прочие не вмещаются в его поле зрения, более того — могут быть интерпретированы как нежелательные конкуренты; даже если откинуть все политические подкладки, а ограничиться чисто научными). На картах славяноведения славянский ареал висит в вакууме. А как только начинаются попытки "притереть" славянство к другим этническим группам и их археологическим культурам, "испоместить" славян в какой-либо общеевропейский археологический контекст, тут же начинается "перетягивание одеяла" от мегалломании "Славянской Европы" по самые Пиренеи и до признания факта метисной случайности славянства (полуиранцы. полубалты, получертзнаеткто). Впрочем, это беда не только славяноведения, но и балтоведения, германистики. кельтологии и т.д. (достаточно вспомнить проблемы Марии Гимбутас, умудрившейся даже абашевскую культуру записать в балты). Археологи могут резонно возразить: но такова наша метода, мы не знаем языка археологической культуры, приходится догадываться по форме горшков или типом жилищ. И выхода нет.
Впрочем, выход есть. Мы оказываемся в эпохе переходной от чистой археологии к письменным источникам. В разных регионах мира эта переходная грань разноудалена от нас — например, в Греции это II тысячелетие до н.э. — но принципы ее изучения вполне могут быть сходными. Это комбинация разных источников и методик, сопоставление с более ранними и более поздними этническими картами. Археология преподнесет нам еще немало сюрпризов (хотя бы славянская именьковская культура на Средней Волге, чудесно появившаяся и столь же чудесно ретировавшаяся назад), однако нельзя не учитывать данные других "этнологий" — даже далеких от славяноведения.
Что касается тушемлинско-банцеровской культуры, то возникает ряд вопросов: 1) насколько она родственна более позднему — точно атрибутированному как славянский (по письменным источникам) — археологическому слою? 2) не есть ли этноним кривичи родственен этнониму "кревинги" (я, если тушемлинцы все-таки балты, полагаю, что именно таково было их самоназвание)? 3) какова степень возможных культурно-хозяйственных заимствований в зонах балто-славянских контактов?
Что касается "мирного" или "военного" проникновения славян в балтские земли... Ох... меня всегда (всегда, даже в 10-тилетнем возрасте) удивляла эта навязчиво-пацифистская идея славяноведов. "Проникновение славян в балтские и финские земли носило преимущественно мирный характер". Я не понимаю, что это значит? В Сибири и на Урале ни один народ (ни один!) не покорился русским мирно: все восставали — от пермяков до чукчей и бурятов, на Кавказе разве что осетины "добровольно вошли в состав" — и то, потому лишь, что соседи были им более враждебны, чем русские. Среднюю Азию пришлось завоевывать. И т.д. и т.п. Вообще, можно ли представить, что бы хоть один народ добровольно отдал свою землю пришельцам (как бы малочислен он не был)? Даже австралийские аборигены, которых в 1800 году было на 7,7 млн. кв. км. всего 300 тысяч, отнюдь не мирно встречали "цивилизаторов". Откуда эта навязчивая идея? Почему славяноведы так боятся признаться? Лично я отнюдь не считаю себя военным преступником на основании того, что мои предки когда-то отдубасили предков литовцев или эстонцев и отняли у них лучшие земли. Точно также как и не считал бы "геноцидом", если бы наоборот, балтам удалось бы в союзе с германцами (см. посольство балтов к Одоакру) разгромить и ассимилировать славян. "За удаль в бою не судят" (Л.Н.Гумилев).
К тому же теория "мирного проникновения", базирующаяся на тезисе о том, что де финнам и славянам нечего было делить, поскольку они занимали разные хозяйственные ниши, заведомо неверна. И балты и финны в I тысячелетии н.э. — уже давно не были мезолитическими охотниками, и земледелие со скотоводством в их экономике занимали хотя и меньшее, чем у славян, но все же довольно заметное место.
Метисация также не есть доказательство "мирного проникновения". В Латинской Америке, завоеванной испанцами, она имела место не смотря на все кровопролитные войны. Просто древние славянские и балтские племена не относились друг к другу как к "абсолютному злу" — религиозная рознь и соответствующий фанатизм "избранных народов" не были им ведомы. Так что на фоне битв были перемирия и мирные периоды, и естественно, межэтнические браки.